Чаще, чем во фресках, однако, появлялись сезонные мотивы. В качестве осенних и зимних сюжетов были популярны сцены псовой и соколиной охоты, а разного рода пасторали ассоциировались с весной и летом. В инвентарной описи имущества сэра Джона Фэстолфа числятся многочисленные ткани, включая «Покров Девяти Завоевателей» с изображением осады Фалеза, в которой сэр Джон принимал участие, а также «аррасский покров с изображением великана в середине, оный же держит в руке медвежью лапу».

Войны зрелого Средневековья, особенно крестовые походы и Столетняя война, служили постоянными источниками сюжетов, что можно сказать и о литературе — от «Романа о Розе» до легенд о короле Артуре и императоре Траяне. В спальне герцога Беррийского был ковер с изображением рыцарей, выезжающих из укрепленного города, дабы принять участие в битве.

Из текста, который выткан над самой сценой, явствует, что изображен эпизод Троянской войны. Сопроводительные надписи весьма часто дополняли изображение. Не всегда ковры свободно свисали с потолка до пола, иногда слишком большие полотнища приходилось подбирать и подворачивать около каминов, иначе они не умещались в комнате. Эта практика была обычна, поскольку ковры могли служить в нескольких разных интерьерах по очереди.

К коврам обычно прикрепляли свернутые знамена и стяги, которые распускали летом и прикрывали ими камины, в это время года бездействующие. Эти стяги и разные балдахины изготовлялись из дамасского шелка и расшивались гербами и геральдическими девизами владельца, и даже в отсутствие хозяина его вассалы продолжали оказывать знаки почтения к знамени.

Рене Анжуйский в своем бедно обставленном кабинете распорядился подвесить знамя на веревках между двумя балками, так что получился навес. Стены из гладкого камня в этой комнате украшены лишь подставками для оружия, и оконная ниша, наполненная книгами, довершает простой интерьер автора «Уязвления суетного удовольствия».

Ткани для покрывал часто расписывались красками. У Изабеллы Французской, матери английского короля Эдуарда III, были покрывало на кресло и попонка у скамеечки для ног с изображением сцены Рождества.

В ее зале висел ковер со сценами Апокалипсиса, но поскольку в этом помещении стены были лишены обшивки деревянными панелями, пространство между ковром и полом было прикрыто крашеной холстиной или камвольной шерстью. В обычае также было использовать длинный кусок ткани таким образом, чтобы им покрывалось не только сидение, но и значительная часть пола, что создавало эффект расточительной роскоши.

Столы также покрывались тканями; в одной из миниатюр герцог Беррийский изображен за столом, роскошно заставленным золотыми и серебряными сосудами на скатерти из белого дамаста. Стол герцога несомненно был, подобно большей части средневековой обстановки, приспособлен к разборке и перемещениям — это была простая доска, уложенная на козлы.

Из предметов мебели следует назвать буфеты, иногда просто стенные посудные шкафчики, служившие для хранения хрупких вещей — стеклянной или серебряной посуды. Закрывались такие шкафчики обычными засовами или щеколдами. Стенки и крышки обычно были обиты полосами железа или кожи. Замки с ключами были в то время роскошью, употреблявшейся лишь для закрывания драгоценных шкатулок и важнейших дверей.

В некоторых частных закрытых покоях устраивались ниши, украшенные лепниной или резьбой, в которых хранились чаши или кувшины с водой или даже целые ванны. По соседству делали подставку для полотенец. Кроме того, можно назвать еще один встроенный предмет обстановки, который относится в равной степени к функциональным и декоративным,— это скамьи, расположенные вдоль стен в больших залах и приватных покоях.

Без особенных вариаций они встречаются во всех средневековых интерьерах Европы. Например, в замке Джойя дель Колле, построенном королем Фридрихом II (1212— 1250), в Апулии вдоль каждой стены идут сплошные каменные сидения, а в Кларендонском дворце в Англии устроены каменные скамьи, облицованные цветными изразцами.

Другой областью Европы, где сохранились ранние средневековые интерьеры, является территория Империи — Германия, Австрия и лежащие к востоку от них владения Габсбургов. Реставраторы XIX века, увлеченные волной патриотического национализма, восстановили, заново позолотили и отполировали почти все сохранившиеся остатки германских средневековых интерьеров. Как и во Франции, примером может служить замок Пьерфон, подлинные средневековые руины здесь безжалостно превращались в новоделы в духе псевдоисторических представлений о Средних веках.

Сохранились два, правда достаточно поздних, интерьера, которые могут дать представление о том, какое большое влияние оказали вкусы и пристрастия французского и бургундского дворов в XIV и XV веке на искусство немецкого и австрийского интерьера. Как и в более поздние эпохи, вкусы и стили менялись здесь в соответствии с новейшими французскими веяниями.

В замке Хоэнзальцбург, крепости зальцбургских архиепископов, есть составляющая законную гордость владельцев Золотая Комната, украшенная для архиепископа Леонхарда фон Койчаха (1495—1519). Деревянный резной потолок с треугольными кессонами и плоскими балками украшен позолоченными полусферами. Подобным образом устроен потолок и в соседнем Зале Правосудия, оформленном в то же время.

Находящаяся в Золотой Комнате керамическая печь прочно покоится на спинах пяти деревянных львов; печь изобильно украшена рельефными фигурками святых, мифических животных, фантастическими плодами и цветами. Изображения делятся на ярусы ажурными резными балюстрадами, а завершают это грандиозное отопительное сооружение сложно профилированные пинакли — в общем, можно сказать, не печь, а огромный, политый разноцветными глазурями торт.

Прекрасный узор из позолоченной лепнины стрельчатых готических форм с лиственными завершениями и розетками украшает верхнюю часть дверных проемов. В Зале Правосудия потолок поддерживается спиралевидными колоннами из местного кроваво-красного мрамора, по которому вырезаны геральдические знаки Койчаха — репы. Схожая обильная декорация сохранилась в замке Эльц в долине Мозеля, где растительный орнамент, формы которого можно назвать прото-Ар Нуво, взбирается на стены и балочный потолок.

Замок Карлштейн в Чехии был заложен при императоре Карле IV (1348—1378). В период, когда этот замок переживал расцвет, по великолепию убранства внутренних покоев его можно было сравнивать с любым из замков, принадлежавших династии Валуа. К настоящему времени мало что сохранилось из первоначального декора интерьеров, но остались стены замка, которые сами по себе весьма примечательны. Они были украшены нерегулярным узором из мрамора и агата, помещенным в позолоченное гипсовое обрамление.

Чтобы как-то уравновесить описания роскошных палат высшего класса, возможно, небезынтересно будет заключить эту главу рассказом о характере жилого пространства в домах мастеровых и крестьян. Для этой цели можно воспользоваться иллюстрациями из «Часослова Катерины Клевской». Там изображены Дева Мария и Св. Иосиф в миниатюрной комнатке с окном в деревянном переплете, но без стекол. Простой деревянный потолок соответствует выложенному простыми плитками полу.

Иосиф восседает на обращенной в кресло бочке, которая стоит около очага. Рядом висит стенной шкафчик с незамысловатой домашней утварью. Местами отвалившаяся штукатурка у очага трогает бесхитростной грубоватой нотой. Это позволяет нам довольно четко представить, как выглядел интерьер в доме средневекового плотника — налицо поразительный контраст со стилем жизни герцога Бер- рийского.