Семнадцатое столетие явилось временем наиболее значительных политических перемен в Англии, которую, как ни одну другую европейскую державу, терзала общественная нестабильность. Это время охватывает объединение Англии и Шотландии под властью Якова I, казнь его сына Карла I в 1649 году, установление республики и последующую реставрацию сына казненного, Карла II, в 1660 году.
Все это, впрочем, не оказало прямого воздействия на убранство интерьера, эволюция которого шла от крайностей позднего маньеризма стиля короля Якова через элегантное палладианство Иниго Джонса и его последователей к барокко времен Реставрации. В отличие от барокко в континентальной Европе в Британии этот стиль не перешел естественным образом в рококо, но послужил своего рода интерлюдией между двумя возрождениями палладианства.
Интерьеры знатных домов времен Якова I были часто творением фламандских и других приезжих мастеров, которые черпали вдохновение при оформлении каминов, дверных проемов и прочих деталей из альбомов гравюр, подобных экстравагантной «Архитектуре» Диттерлина, опубликованной в Нюрнберге в 1594—1598 годах. Книга X. Вредемана де Вриса с таким же названием появилась в Антверпене в 1563 году, и ее многочисленные ленточные орнаменты оказали большое влияние на английские вкусы.
Среди иностранных ремесленников, подвизавшихся в этот период в Англии, документы указывают фамилии Колта, Кьюра, Стивенса, Джонсона и Холлмена. Типичной для времен короля Якова, в отличие от последующего елизаветинского стиля, является декорация в замке Одли-Энд в Эссексе (после 1603—1616), с грубоватым англо-фламандским орнаментом, мужскими и женскими гермами в главном зале и итальянскими гротесками.
На этом фоне и во многом отталкиваясь от него — от резных панелей, лепнины и тесаного камня в характерном маньеристическом духе, который начисто лишал помещения заветов и пропорций Палладио и других итальянцев,— и начал свою деятельность Иниго Джонс. Он был сыном портного из Смилтфилда. В 1596 году он отправился, в возрасте 23 лет, в первое свое путешествие по Италии.
В Италии он овладел мастерством рисовальщика и чертежника и стал лучшим в этом деле среди своих соотечественников. На Апеннинах вместе с лордом Эрен- делом Джонс в 1613—1614 годах изучал античную архитектуру, что поставило его в уникальное положение, ибо он был первым английским архитектором, который познакомился с языком классического зодчества непосредственно по первоисточникам.
Придворная карьера Джонса началась с рисования эскизов масок, а с 1615 года и до начала гражданской войны в 1642-м он был инспектором королевских работ, ответственным за строительство резиденций короля. Первым интерьером Джонса может считаться Хейнз-грейндж-рум, предположительно из Хотон-конкуэст-хауза в Бедфордшире, ныне в Музее Виктории и Алберта.
Эта комната датируется приблизительно 1615 годом и является первым в Англии помещением, полностью обшитым сосновыми панелями и украшенным впечатляющими коринфскими пилястрами от пола до потолка, которые обрамляют приподнятые «эдикулы», заставляющие вспомнить Палладио в интерпретации Серлио.
«В основе всякого украшения должно лежать мужское начало»,— писал Джонс. Невозможно представить себе какого- то другого английского архитектора того времени, кто мог бы столь просто и монументально декорировать это помещение. Несмотря на его суровость, в нем чувствуется и некая роскошь, позднее принятая Джонсом и его учеником Джоном Уэббом в их жилых интерьерах.
«Находясь вне дома, всякий мудрый человек сохраняет серьезность, приличествующую публичным местам, а в собственном доме он может поддаваться воображению, глядя на языки огня, и тогда свободно воспарять духом»,— в этих словах Джонса исчерпывающе описывается контраст между его простыми монументальными фасадами и богатыми интерьерами (например, интерьерами Уилтона).
Наиболее монументальный из сохранившихся жилых интерьеров Джонса, Банкетный зал в Уайтхолле (1619—1622), подобно вестибюлю Дома королевы в Гринвиче, несколько мрачен, несмотря на плафонную живопись Рубенса «Апофеоз Якова I» и «Аллегория рождения Карла I». Первоначально этот зал был построен с огромной кессонированной нишей в конце; в свое время он должен был производить большое впечатление своим чистым классицизмом.
Однако не в нем, а в небольших интерьерах новый стиль производит наибольшее впечатление, сочетая элегантность с комфортом. В этом контексте интересно, что наиболее изощренно отделанные помещения предназначалась для жены Карла I, королевы Генриетты-Маони, которая, вне всякого сомнения, привезла с собой из Франции и последние моды, и даже книги. как, например, «Книгу об архитектуре» Жана Барбе, впервые опубликованную в Париже в 1833 году.
Для королевы Джонс перестроил Сомерсет-хауз, создав вместе с живописцем Мэтью Гудричем роскошный кабинет, убранство которого можно восстановить по описанию сэра Джона Саммерсона: «Комната была полностью обшита панелями, каждая панель была расписана гротесками по белому фону, а такие детали, как вертикальные части рам, были украшены позолоченными маленькими цветочками на перекрестьях.
Потолок был белым, центральная круглая панель его была обозначена лепниной с позолоченным и расписным лиственным узором. Такую же лепнину можно было видеть на антаблементе. На белой поверхности каменных окон вились золотые арабески: переплеты, ручки и скобы были позолочены.
Камин был оформлен ионическим ордером в нижней части и коринфским в верхней. Внизу его расписали под мрамор и позолотили, а вверху позолота сочеталась с синей краской. Дверной косяк был выкрашен под белый мрамор с украшениями белыми и золотыми».
Столь утонченный королевский вкус имел немного, а лучше сказать, и вовсе не имел продолжателей в Англии, но отдаленное эхо его великолепия отозвалось в других интерьерах Дома королевы в Гринвиче, например в кабинете королевы. Единственные сохранившиеся по сей день интерьеры, которые могут отражать придворные вкусы 1630-х годов,— это Хэм-хауз в Сёррее.
