Занимаясь отделкой дома Харитоненко, Шехтель приступает к работе над особняком Зинаиды Григорьевны Морозовой, выступая автором уже всего архитектурного ансамбля. Строительство этого особняка явилось переломным и судьбоносным не только в творчестве мастера, но и в истории русской архитектуры в целом.
Приступая к проектированию, архитектор разрабатывает несколько вариантов фасадов: в стиле французского Ренессанса, рококо и английской викторианской готике. Дальнейшая разработка «готического» варианта, скорее всего, была обязана известной англомании хозяина — Саввы Тимофеевича Морозова (человека блестящего ума, знатока искусства, мецената и горячего поклонника театра, что еще больше сближало его с Шехтелем).
Работа над созданием особняка велась почти пять лет (1893-1898). Шехтель скурпулезно оттачивал каждую деталь архитектуры и отделки, неразрывно связанную с общими пространственным и композиционным замыслами.
Планировка особняка сводится к рациональной и живописной компоновке комнат, расположенных согласно требованиям комфорта и удобства. При этом композиционным и функциональным стержнем дома являются помещения входа и парадная лестница. Проектируя, таким образом, т. е. «изнутри — наружу» (от группировки помещений к наружному объему) и стремясь отойти от пространственно-планировочных принципов эклектики, Шехтель проявляет новаторские черты своей творческой манеры.
Вводя в интерьер еще одно измерение — время, он добивается наиболее полного восприятия его зрителем. Именно в процессе движения раскрывается весь спектр архитектурного замысла Шехтеля. Он мастерски компонует помещения, сменяющие друг друга, словно театральные декорации. В намеренно гротескных и зрелищных пространствах неизменно чувствуется влияние театра. Это же влияние заставляет Шехтеля трансформировать и гиперболаризировать композиционные и орнаментальные особенности готики.
Архитектор использует готические мотивы в интерьерах наиболее приближенных к фасаду — это помещения входа, парадной лестницы, столовой и Малой гостиной, выходящей на открытую веранду.
Уже с первого зала особняка разворачивается задуманная интрига: из-под перекрытого веерными сводами крыльца, посетитель попадает в затемненный вестибюль (отделанный мореным деревом), откуда по широкой лестнице поднимается в наполненный светом аванзал. Архитектору удалось добиться удивительного контраста двух перетекающих помещений за счет противопоставления романтического образа и приемов отделки.
Стены вестибюля традиционно обшиты высокими деревянными панелями, однако, ряды лаконичных прямоугольных филенок не отвлекают внимание от восприятия основных акцентов интерьера. С потолка наподобие сталактитовых пещер свисают ажурные готические фермы. Приглушенный свет льется из небольших оконных проемов стрельчатой формы, заполненных сине-голубым витражом. Малую светоносность имеет и кованый фонареобразный светильник со вставленными в его ажурный каркас цветными стеклами.
Сильный эмоциональный акцент носит металлическое ограждение лестницы, исполненное в технике кованого литья. Его необычный рисунок состоит из переплетенных сказочных цветов, жутких химер и змей, поддерживающих канделябры. Однако вся эта нечисть замирает, достигая границы вестибюля и аванзала и, словно в ужасе, отворачивается от света.
Границей этих двух миров является прорезная деревянная перегородка с проемом огромной стрельчатой арки.
Пространство аванзала наполнено светом, льющимся из огромного окна килевидной формы. Архитектор применяет довольно смелый прием, располагая оконный проем во всю стену четко напротив входа. Однако, не желая отвлекать посетителя видом за окном, он вставляет в раму витраж из блеклых розовато-бежевых стекол, переключая внимание посетителя на созерцание пространства интерьера и его деталей.
Стены аванзала отделаны панелями, в декор которых уже включена утонченная резьба в виде складок полотна. Верх стен так же, как и в вестибюле, окрашен в ярко синий цвет и покрыт золотым трафаретным узором купонов, состоящих из стилизованного изображения орла и корзины, напоминающей корону.
Мерный ритм панелей прерывают двери, обрамленные порталами разной величины и очертания. Наибольший размер акцентирует проем с порталом, ведущий в помещение парадной лестницы. Он был задрапирован тяжелыми полотнами штор с ламбрекеном, расшитыми средневековыми узорами с листьями и спиралями.
По бокам от проема располагаются бронзовые скульптуры рыцарей — канделябров и встроенные торжественные кресла с высокими спинками, заканчивающиеся нависающими балдахинами.
В помещениях вестибюля и аванзала присутствует и другая мебель: такие же высокие кресла, скамейки и столики, отличающиеся легкостью и строгостью готического декора, четким сочетанием вертикалей и горизонталей.
Плафон аванзала балочный. Взяв за основу традиционную конструктивную схему больших и малых балок, архитектор интерпретирует ее по-новому. Поля между мелкими балочками заполнены графикой темного орнамента росписи на золотом фоне. Разнообразие в монотонный ритм перекрытия вносят плоскости, состоящие из четырех объединенных полей. Они расположены в шахматном порядке и декорированы складками полотна, направленными параллельно большим балкам.
Еще четыре плоскости заполнены рельефами с характерным декором пламенеющей готики, из которых органично свисают самобытные светильники. Организуя плоскость потолка, архитектор добивается большей освещенности интерьера (за счет эффекта отраженного света от золотой поверхности потолка), мерцания и дематериализации перекрытия, а также простора и обозриваемости интерьера с витражом за счет прижатых к потолку светильников.
Еще большим динамизмом пронизана парадная лестница, вынесенная в отдельный объем. Ее динамика вихрем раскручивается от скульптурной композиции Михаила Александровича Врубеля «Роберт и монахини», расположенной у основания лестницы и переходит в деревянное ограждение.
Сюжет скульптурной группы взят из французской романтической оперы Джакомо Мейербеха «Роберт — Дьявол» и представляет финальную сцену, в которой Роберт, раздираемый противоречиями между добром и злом, несется в бешеном хороводе грешниц-монахинь, вставших из гроба и готовых увлечь его в преисподнюю, олицетворением которой являются ухмыляющиеся сгорбленные демоны деревянного пьедестала.
Пламенеющий характер скульптурной группы, закрученный вокруг готического фонаря — табернакля и подчеркнутый витыми колоннами пьедестала, далее распространяется на весь рисунок деревянного ограждения, состоящего из разнообразных кругов с динамичным прорезным орнаментом.
Режиссируя маршрут движения по лестнице, Шехтель расставляет пространственные акценты в виде окон с витражами. Поднимаясь по лестнице, мы созерцаем стрельчатый оконный проем, заполненный геометрическим орнаментом мелких голубых стеклышек. Спускаясь, наслаждаемся великолепным полихромным витражом «Встреча рыцаря — победителя» исполненным Врубелем .
Средневековый сюжет витража представлен в яркой декоративной манере: на цветущей поляне нарядно одетые дамы встречают гордого конного рыцаря, сопровождаемого пажом и оруженосцем. Вдалеке виднеется прекрасный замок, окрашенный лучами заката. Сцена встречи пронизана спокойствием, окутывающим уставшего после долгого пути рыцаря.
Наиболее очевиден уравновешенный романтический образ витража на контрасте с демоническим вихрем скульптурной группы лестницы. Располагаясь друг напротив друга, они продолжают начатую в вестибюле и аванзале тему борьбы добра со злом.
Монументальность помещению парадной лестницы придают три высоких арочных проема, из которых по мере движения по лестнице открываются неожиданные ракурсы вестибюля, композиционно и пространственно связывая все помещения входной группы воедино. Вестибюль обозревается и с маленького балкончика, на который можно выйти с промежуточной площадки лестницы.
Пространство лестницы перекрыто балочным потолком, в членения которого вплетен колючий дугообразный готический орнамент. Основные поперечные балки опираются на скульптурные кронштейны в виде масок человечков. Нижняя поверхность балок украшена живописными вставками с лиственными орнаментами, подчеркивающие их равномерный ритм. Освещает помещение свисающий на цепях ажурный кованый фонарь, украшенный вставками из цветных стекол.
Тщательно разработанное резное убранство Малой гостиной -деревянные панели и невысокий угловой камин из мореного дуба — деликатно украшено тонким растительным орнаментом и архитектурными мотивами пламенеющей готики.
Венчает гостиную изысканный потолок.
Членения балок, опирающихся на кронштейны в виде торсов усмехающихся фавнов, разбивают поле потолка на прямоугольные кессоны. Плоскости кессон покрыты росписями с тонким изощренно закрученным узором на золотом фоне. Из каждого кессона на ажурных металлических ножках свисают каплевидные плафончики светильников, равномерно освещающие комнату в вечернее время.
Днем гостиная залита светом, льющимся из огромного окна, выходящего на веранду. Объем Малой гостиной кажется намного больше за счет взаимодействия пространства комнаты с открытой верандой.
Можно выделить несколько кардинальных новшеств, достигнутых Шехтелем в процессе творческого проектирования и повлиявших на дальнейшее развитие русской архитектуры: это структура особняка, мифологизированный и театрализированный образ внутреннего пространства, постигаемый во времени, а также образно-символистическая программа интерьера.
Размер комнат значительно увеличивается и приобретает монументальность: укрупняется масштаб отделки, возрастает композиционная выразительность окна в интерьере.
Меняется и колорит «готических» помещений. Шехтель вводит насыщенные открытые плоскости цвета, противопоставляя их изысканным цветовым пятнам живописи и витражей.
Достигнуть гармоничной атмосферы архитектору удалось с помощью синтеза искусств, деликатно объединенных между собой чувством ансамбля. Порой невозможно определить, где заканчивается скульптура и начинается архитектура и т.п. Помимо отделки вся мебель, осветительная арматура и дверная фурнитура изготовлялись по чертежам автора.