Увлечение готикой в России первой половины XIX века, сам подход к использованию ее форм носили совершенно иной характер, чем в предшествующем столетии: он был несравненно более подражательный, копировочный и сухой в деталях.
В готике XVIII столетия, в лучших ее памятниках присутствовали сила, мощь, подлинная монументальность, и не было никакого стремления воспроизводить в деталях западный стиль XII-XV веков.
Истинная готика была лишь поводом для создания совершенно оригинальных произведений. Архитекторы XIX века стремятся как можно теснее приблизиться к конкретным памятникам средневековья и главным образом к характерным для них деталям. «Готика» XIX столетия в отличие от своей предшественницы в XVIII веке уже не ограничивается отдельными усадебными и церковными сооружениями, а претендует если не на ведущую, то во всяком случае на весьма важную роль в строительстве.
Хотя готика явилась первым в XIX веке сильным ретроспективным увлечением архитекторов и мастеров прикладных искусств, она не была единственной их избранницей.
С самого раннего времени у нее появляется соперница в лице так называемой «русско-византийской» архитектуры. На рубеже 1820-х и 1830-х годов «русско-византийский стиль» уже не только обретает известную силу, но начинает претендовать на ведущую роль в русской архитектуре и прежде всего в культовых сооружениях.
Обращение к средневековой архитектуре наблюдается в это время не только в России, но и в странах Западной Европы, и это несомненно имело общие корни с волной романтизма, возникшей в европейской культуре первых десятилетий XIX столетия. Но поворот к древнерусскому, или, по терминологии того времени, русско-византийскому зодчеству, имел еще другой мотив.
В широких кругах русского общества в результате Отечественной войны 1812 года в сильнейшей степени обострились патриотические чувства, повысился интерес к национальной культуре, к вопросам, связанным с ее формированием. И этот интерес, стремление как можно глубже изучить прошлое, истоки русской истории п культуры со временем нарастали и усиливались.
Предпринимаются археологические и археографические изыскания, изучаются памятники древности. Однако именно неосведомленность в этих вопросах и наличие неверных исторических представлений приводили деятелей того времени к ошибочной позиции, сводившейся к утверждению, что вся собственно русская, древнерусская культура и архитектура в частности являются более поздней стадией византийской художественной культуры, что между византийским и древнерусским зодчеством и искусством следует поставить знак равенства, что это две стадии одного и того же явления.
Раннехристианские и византийские сооружения рассматривались архитекторами, учеными-археологами, художниками как ранние памятники древнерусского зодчества. Отсюда и термин «русско-византийский стиль», который мы находим в изданиях первой половины XIX века. Обращение к отечественному, культурному наследию производилось с двух противоположных позиций.
Прогрессивные деятели имели благородную цель изучить прошлое своего народа, отечественную старину, выявить национальные черты отечественной культуры для того, чтобы использовать и развить эти начала в современности. Это были глубоко патриотические побуждения, отвечавшие потребностям развития отечественной культуры. Однако в это время существовал и другой лагерь, представлявший реакционные круги, возглавлявшиеся царским правительством.
Господствующие классы и Николай I также проявляли в 1830-1840-х годах интерес ко всему «национальному», но, обращаясь к прошлому, они руководствовались иными целями, ставили перед собой иные задачи. Для них древнерусская культура, «русско-византийский стиль» являлись своеобразной одеждой, маской, которая должна была скрыть их антинародную, реакционную сущность.
Царское правительство выставляло себя в качестве выразителя воли народной, носителя и защитника всего подлинно русского, самобытного и национального. Отсюда известная триада правительства Николая I «православие, самодержавие и народность», отсюда, в частности, и официальное положение о необходимости строительства по всей территории империи церквей но «высочайше утвержденным» образцовым проектам в «истинно, русском национальном духе».
