Необходимо отметить общий колорит, характерный для жилых псевдоготических интерьеров этого времени. Несмотря на всю пестроту предметного насыщения, он остается достаточно светлым и ярким, сохраняя ощущение обилия воздуха и света.
Несмотря на то, что псевдоготика романтизма противопоставляет себя классическому искусству, в них можно обнаружить общие черты.
Меняется декор, идейный замысел интерьеров, но многие приемы оформления остаются неизменными. Применяются отделочные материалы, техники монументально-декоративной живописи и композиционные приемы, свойственные классическим интерьерам. В формах мебели, каминов и светильников легко угадывается классицистический остов. Та же тенденция прослеживается и в обильном использовании зеркал, зрительно расширяющих пространство.
Хотя архитекторы всячески пытаются воссоздать обстановку полюбившейся эпохи, «готические» интерьеры 1820-1850-х годов являются лишь собирательным образом представлений о средневековье, навеянных во многом литературой и трансформированных согласно новым эстетическим требованиям.
В итоге сущность рассматриваемых тенденций в русском жилом интерьере можно соотнести с этапом развития английской архитектуры середины XVIII (с момента постройки усадьбы Строуберри Хилл Г. Уолпола) -начала XIX века. Именно в это время многие мотивы готической культовой архитектуры Великобритании были заимствованы для декоративного оформления жилой среды, воплощаясь средствами штукатурки. Таким образом, русская архитектура идет в русле общеевропейского развития. Несмотря на явное влияние английских памятников, творчество отечественных зодчих отличается своеобразием и самобытностью.
Лидерство Петербурга в оформлении псевдоготических интерьеров не случайно. Блистательная и щегольская столица всегда очень чутко реагировала на все новинки, а ее прозападный характер способствовал их быстрому и легкому освоению. Увлечение готикой охватило и Москву, однако не получило такого широкого распространения как в Петербурге, благодаря консервативности московского общества и неторопливой реакции на все новое.
Особенностью псевдоготических интерьеров Москвы и ее окрестностей является значительно меньшее влияние английских памятников, и как следствие эти жилые интерьеры отличаются большей свободой интерпретации средневековых мотивов, которые порой перекликаются с декором построек Баженова или приобретают рокайльный характер. Кроме того, в Московских памятниках значительно меньше выражен «культовый» аспект образа.
По поводу повального увлечения готикой писал Н. Гоголь в 1833 году: «Могущественным словом Вальтер Скотта вкус к готическому распространился быстро везде и проникнул во все. Еще не сделавшись великим, он уже сделался мелким: сельские домики, шкафы, ширмы, столы, стулья — все обратилось в готическое. И эти величественные, прекрасные украшения употреблены были на игрушки».
Ранним и одним из самых показательных памятников «псевдоготики» XIX века является Коттедж в парке Петергофской Александрии, построенный в формах английской готики в качестве дополнительной дворцовой резиденции Николая I и его семьи в 1826- 1829 годах.
В этом сооружении явно проступают принципиально совершенно новые черты, ранее не наблюдавшиеся в отечественной архитектуре. Здесь уже достаточно определенно дает себя знать характерный признак, который в дальнейшем, в середине XIX века, станет определяющим: парадные помещения, как таковые, ликвидируются, во дворцах и особняках вместо парадных анфилад создаются удобные для жизни, уютные, замкнутые в себе комнаты.
Дворцовая репрезентативность утрачивается. Автор Коттеджа — архитектор А. Менелас — выразил в своей дворцовой постройке нового типа сентиментально-романтические, по сути консервативные, устремления правящей верхушки России той эпохи. Здание является как бы овеществленным идеалом входящего в моду в эти годы буржуазного идеала «счастливой жизни» в кругу семьи.
В центре относительно небольшого двухэтажного сооружения с мансардами — лестница. Архитектура и росписи ее, разработанные в «готическом вкусе», в значительной мере определяют стилистическую атмосферу всех интерьеров. Конструктивной основой самой лестницы является чугун — новый материал, все чаще употребляемый в это время архитекторами.
Стены и потолок, лестничные клетки сплошным ковром покрыты фресками, автором которых явился Д. Скотти. Композиционно и тематически фрески строятся на архитектурных и орнаментальных мотивах готического происхождения — изображаются портики с пучковыми колонками, стрельчатыми арками. Центральное, главное помещение коттеджа — гостиная. Потолок ее обработан орнаментальной лепкой.
Диагональные полосы членят его па отдельные ноля, заполненные полукругами и кругами; в пределах последних — радиальные линии. Этот мотив напоминает раскрытые веера. Сходный прием использовал и в других помещениях. Архитектор несомненно вдохновлялся здесь плафонами английских готических и ренессансных замков. Размещение мебели и других элементов интерьера но сути не отличается от обычных для этого времени классицистических интерьеров, разница лишь в большей насыщенности помещений предметами.
Мебель для гостиной, как и для других помещений Коттеджа, была исполнена Г. Гамбсом, вероятно, по рисункам Менеласа. В формах мебели, в примененных профилях сочетаются классицистические и неоготические формы, в каждом из предметов в своем особом соотношении. Кресло, стоящее у правой стены, по форме ближе к тяжелой средневековой мебели. Кушетка же, изображенная в левой части акварели, несмотря на «готическую» декоративную разработку, приближается к традиционному типу «рекамье».
Другие предметы — горки, стулья, цветочницы и прочее,- несмотря на неоготические орнаментальные детали, в основе ближе к классицистическим образцам. В Коттедже была столовая. В рассматриваемое время все чаще в домах предусматривались специальные помещения для столовых.
Прежде, в XVIII и в самом начале XIX века, обед сервировался обыкновенно в кабинете, а во время больших приемов — в парадных залах па специально декорированных штучных столах. Столовая Коттеджа по существу — переходного типа, она скорее семенная столовая.
Псевдоготика второй четверти XIX века оказала огромное влияние на дальнейшее развитие архитектуры и искусства в России.
Будучи манифестом нового художественного направления и выступая яркой альтернативой космизму и нормативности классицизма, она сыграла решающую роль в коренной ломке общественного сознания, перенеся акцент с культа гражданина на идеал чувствительной личности. Кроме того, увлечение средневековым искусством Европы пробудило горячий интерес к собственному неповторимому наследию и способствовало росту национального самосознания.
В конце правления Николая I в середине 1850-х годов в России начинается общественный подъем, на первый план выдвигается движение, выступающее за проведение реформ и демократизацию общественного строя. Революционная ситуация 1859-1861 годов приводит к отмене крепостного права.
Именно этим судьбоносным реформам суждено было определить дальнейшую внутриполитическую, общественную и культурную жизнь страны. После них резко усилился процесс демократизации общества, постепенно формировавшийся в дореформенные годы.
Историческое миропонимание людей второй половины XIX столетия зарождается в недрах романтизма. «Наш век — по преимуществу исторический век, — писал Белинский. — Историческое созерцание могущественно и неотразимо проникло собою все сферы современного сознания. История сделалась как бы общим основанием и единственным условием всякого живого знания: без нее стало невозможно постижение ни искусства, ни философии.
Мало того, само искусство теперь сделалось преимущественно историческим». Действительно, историзм пронизывает литературу, философию, театр, науки и конечно искусство. «Из данных исторической науки исходят политики и общественные деятели, критики, писатели, художники.
В характерном для времени кругу исторических представлений развивается и архитектура», — подчеркивает Е.И. Кириченко.
Мировоззрение этого времени приобретает оптимистический характер. Вместо тоски по идеалам прошлого, зарождается вера в будущее и прогресс. Середина и вторая половина XIX века — время быстрого развития русской промышленности, интенсивного строительства железных дорог, производства первых пароходов.
Восторг перед могуществом науки и техники появляется после новых открытий в области естественно — научных дисциплин, медицины, педагогики, науки, инженерно-технического дела, в археологии и искусстве. Теперь, благодаря прогрессу, многое становится общедоступным.