1819 год — начало творческого расцвета Росси: он приступает к осуществлению двух своих основополагающих работ, самых крупных своих произведений — Михайловского дворца со всем его окружением и здания Главного штаба, завершившего в основном создание ансамбля Дворцовой площади. Михайловский дворец — изумительное по цельности сооружение. Решая здесь ансамблевую задачу большого масштаба, архитектор довел свой замысел до полнейшего осуществления, разработав и выполнив также все внутреннее убранство дворца, вплоть до мельчайших деталей. В 1890-х годах, в связи с открытием в этом здании Русского музея, большая часть интерьеров дворца была уничтожена, однако сохранились некоторые россиевские чертежи и фотографии, сделанные до реконструкции здания. Они позволяют представить первоначальный облик ряда залов и комнат.
И по масштабам, и по количеству помещений, а также по парадности и богатству отделок Михайловский дворец значительно превосходил Елагин. Следует отметить также, что в Михайловском дворце Росси был более свободен в решении вопросов, связанных с внутренним убранством: здание строилось заново, и вопросы организации его интерьеров решались одновременно с определением всей композиции, в то время как Елагин дворец был построен до Росси, и таким образом планировка помещений и их оформление в значительной степени были предопределены. Вновь построенный Михайловский дворец оказался в центре внимания современников. Петербуржцы сразу же оценили достоинства его архитектуры, торжественность, величие его форм, блеск, изящество убранства.
Так как большая часть его интерьеров утрачена, обратимся к описанию дворца в журнале того времени: «Что сказать о внутреннем убранстве? — читаем мы в «Отечественных записках».- Это роскошь воображения, которую искусство умело, так сказать, разделить на все части всего здания. Там залы, которых стены отделаны под палевый и лазуревый мрамор, лоснятся, как стекло, и украшаются во всю высоту широкими зеркалами, в которых отражаются во множестве видов и драгоценные бронзы (большие великолепные канделябры, стоящие 20 тысяч рублей — работы русского мастера Захарова) и пышная штофная мебель (работы русского мастера Бобкона и мастеров Тура и Боумана).
Двери из березы под лаком с резьбою и позолотою (делал русский мастер Василий Бобков) и отделки карнизов и потолков лепною работою и живописью довершают убранство. Белая под мрамор с колоннами зала представляет на степе ряд исторических изображений. Гирлянды как будто бы живых цветов вплелись и вьются по стенам белым как снег. Только что недостает аромата фиалкам и розам, а на потолке, который блещет золотом и как радуга пестреет цветами, столь легко начертаны прелестные гении и нимфы. Не говорю уже о ярких золотистых и малиновых штофах, устилающих стены комнат, о полах из розового дерева, акажу и гебенового, о коврах и прочее. Нельзя умолчать о превосходных обоях комнат в нижнем этаже (Царскосельской императорской обойной фабрики). По синей, по оранжевой ткани блестят серебряные и золотые цветы, а там стены целой комнаты составлены из лиловых атласных подушек, со шнурами и кистями, складенных одна на другой. Это не иное что, как обои; по сбористый атлас, выпуклость подушек и кисти представлены столь живо, что, кажется, чувствуешь мягкость их». В первом этаже дворца была часть жилых великокняжеских покоев и комнаты для придворных, бельэтаж отведен для парадных и жилых помещений.
В центре дворца, охватывая всю его высоту, от основания и до перекрытий, располагается грандиозная лестница, совмещенная с парадным вестибюлем. Вестибюль с лестницей Михайловского дворца композиционно продолжает и развивает идею вестибюля захаровского Адмиралтейства, решенного, как уже было отмечено, в виде античного перистиля с ордером, поднятым на высокий подиум. Но здесь пространство обширнее, архитектура параднее. Общее впечатление — больше праздничности, нарядности. Суровости и подчеркнутой строгости вестибюля Адмиралтейства здесь уже нет. Широко расходящиеся марши лестницы — центральный и два верхних, боковых, выполненные из сердобольского гранита,- ведут во второй, парадный этаж. В едином ритме с колоннадой композитного ордера произведена разбивка стен, оформленных пилястрами. Вестибюль с лестницей перекрыт плафоном на высокой падуге, расписанным под лепку художником-декоратором Скотти.
Необычно и очень эффектно решена входная часть вестибюля в виде широко раскинутой полуциркульной арки. Последняя составляет передний план эффектной панорамы, раскрывающейся за ней,- огромного пространства зала с центрально расположенным маршем лестницы и грандиозной колоннадой второго яруса, ограничивающей интерьер. Безукоризненна вся прорисовка архитектуры, начиная с ордера и завершающего его антаблемента, скульптурных «тимпанов» арок, которыми обработаны степы, фриза, проходящего на уровне капителей, и кончая решетками лестничных маршей, в свое время окрашенными белой краской с перилами красного дерева.
Общая тональность большого вестибюля светло-серая, почти белая. Большое значение имеет роспись на падуге. Здесь изображены атланты, поддерживающие потолок. Размещение их подчинено ритму находящихся ниже колони. Между атлантами — полуциркульные окопные проемы. Благодаря росписи в технике гризайль создается иллюзия объемных форм и, в частности, наличия над окнами распалубок.
На оси дворца, во втором его этаже, находится Белый зал, развернутый вдоль садового фасада здания. Композиция его оригинальна: он делится на три части коринфскими колоннами и таким образом в какой-то мере восходит к Картинной галерее строгановского дворца Воронихина. Центральная и боковые его части перекрыты системой зеркальных сводов, расписанных «двенадцатью сюжетами и купидонами масляной краской и двенадцатью фигурами клеевой краской, с фигурами, группами, орнаментами, арабесками и гирляндами». Потолок воспринимается как своеобразные «шатры», покрытые виртуозно нарисованной и расцвеченной живописью. Роспись эта изыскана по композиции, по распределению основных пятен и их силуэту. В единое орнаментальное каприччо сплетаются и изобразительные и гротесковые мотивы. Есть тут и некоторые сходные с росписями Фарфорового кабинета Елагина дворца мотивы (женские фигуры и др.). Росписи выполнены в технике гризайли, иногда бронзированы, но основная часть осуществлена «разными колерами».
Во дворце применены искусственные и естественные мраморы. Двери в некоторых помещениях выполнены из волнистой березы и красного дерева. Подобного рода отделки, эффектные, разнообразные, изысканные, исполненные с применением первоклассных материалов, тонко проработанные в деталях, неизменно производили большое впечатление на современников. Понятен восторг дочери строителя Ново-Николаевского дворца К. Штакеншнейдер по поводу интерьеров этого здания. Она пишет в своих мемуарах: «Комнаты восхитительны; не вышел бы из них. «Нарочные» увлечения архитектора еще в большей степени заметны в интерьерах Ново-Михайловского дворца в Петербурге.
Чрезвычайно типичны «барочные» отделки, исполненные видным архитектором второй трети XIX века И. Монитетти — учеником А. Брюллова. Монигетти как выдающийся интерьерист работал, подобно своим современникам, «в разных стилях», но барокко занимало в его творчестве особое место. Из его работ этого плана наиболее известна парадная лестница Екатерининского дворца в г. Пушкине, исполненная в «облегченных» барочно-рокайльных формах в 1860-1863 годах. Но еще до этого — с 1857 года — Монигетти начинает работать по реконструкции дома Юсуповых на Мойке, где, в частности, заново оформляет в числе других помещении парадную лестницу, придав ей смешанные черты позднего перенасыщенного немецкого Ренессанса со стилистическими признаками французского «Луп каторз».
В барочном стиле был оформлен Монигетти, в частности, и театр в этом особняке. Рассчитанный всего лишь на двести человек, театральный зал, несмотря на свою миниатюрность, подражает по композиции и отделке зрительным залам Больших театров Петербурга и Москвы, исполненных по проекту А. Кавоса. Несмотря на ощутимое усиление в архитектуре эклектических тенденций, классицизм продолжал в какой-то мере сохранять, даже в 1840-х годах, свои позиции, главным образом в интерьере. Во многих старых домах в прежнем виде оставался ряд помещений, в том числе обязательная «зала». Остальные комнаты в большинстве случаев уже подвергались существенным изменениям сообразно новым вкусам. Подобные интерьеры описаны в произведениях И. А. Гончарова, Д. В. Григоровича, в воспоминаниях М. Н. Загоскина. Т. П. Пассек, А. И. Яковлевой и других. В условиях усиления капиталистических отношений умножились операции по купле и продаже недвижимости — особняков, домов.
Вместе с тем увеличилось строительство доходных домов с квартирами, сдававшимися в паем. В связи с чем приобретают широкое распространение переезды с одной квартиры на другую. Меняли квартиры не только представители интеллигенции, но и обеспеченные люди — дворяне и сановные особы. При въезде в новую квартиру имевшие там место цепные отделки предыдущего периода, выполненные в формах классицизма, как правило, не уничтожались, а лишь подновлялись. Это имело место, в частности, па Большой Морской улице в Петербурге в особняке, занимаемом М. Г. Разумовской. Акварели, изображающие соответствующие интерьеры, датированы 1840-ми годами. В данном случае представляют интерес три из них, изображающие Голубую, Желтую гостиные и спальную комнату из.
Подавляющее их большинство было почти лишено декоративных элементов, не считая карнизов, тяг и дверных полотен простого и четкого рисунка. Особое значение в системе здания имеет Актовый зал, композиция которого генетически связана с системой Большой галереи Таврического дворца — Старова и Колонного зала дома Благородного собрания (ныне Дом Союзов) в Москве — Казакова (оба сооружения 1780-х гг.).
Прямоугольное в плане пространство Актового зала обрамлено по периметру коринфской колоннадой с покрытыми слоем матового стола стволами. Эта безукоризненная в рисунке и пропорциях колоннада составляет главную и, по существу, единственную тему чудесного, строгого, сверкающего белизной торжественного зала. Гладкий белый потолок, опирающийся на невысокую падугу, минимальное число отлично пролепленных деталей антаблемента и декорировки стен, плоские чаши мраморных прозрачных светильников с золотыми цепями на продольной оси зала и в промежутках между колоннами — все это создает сильный и устойчивый эффект, роя«дает ощущение чистоты, благородства и силы.
Есть комплекс внутренних отделок в окрестностях Петербурга, который непосредственно связывает XVIII и XIX века, — имеется в виду Павловский дворец и выполненные в нем работы Кваренги, осуществленные им незадолго до пожара 1803 года и вскоре после него. В 1800 году мастер отделал в личных комнатах Павла I Новый кабинет, на половине императрицы — Пилястровый кабинет и Туалетную. После пожара возглавлявший восстановительные работы Воронихин привлек к ним Кваренги, по проекту которого исполнены замечательные двери Итальянского и Греческого залов, десюденорты для залов Войны и Мира и ряд других частей отделок.
