Преобладали черты, унаследованные от Рима. Плоские однотонные зерхности членились колоннами, пилястрами, картелями и карнизами, тогда как цилиндрические .ти крестовые своды предоставляли живописцам и j заичистам большие возможности проявить свою гзобретательность. Дома аристократии и зажиточных групп населения располагались обычно задней, лишенной окон, стороной к улице. В центральный атриум, или дворик, можно было попасть через железные или бронзовые двери — не напрасная предосторожность от черни.

Та открытость, которая в зысшей степени была присуща римскому дому — лаже императорские дворцы вроде Золотого Дома Нерона имели огромные окна, выходящие в открытые колоннады,— весьма быстро была утрачена, и дома приобрели свойства оборонного сооружения.

Основные жилые комнаты находились на втором этаже, худа можно было попасть по деревянным или каменным лестницам. Центром всего дома был главный зал, вокруг которого располагались крытый (зимний) сад, иногда террасы и балконы. Внутренние покои были хорошо защищены от прохладных ветров с Босфора.

Сырой зимой тепло в комнатах сохраняли стены, обшитые деревянными панелями и увешанные тканями. Комнаты обогревались кирпичными печами, а уровень влажности в них регулировался системой канавок, дренажных и сточных труб — все это делало условия жизни в Константинополе значительно более здоровыми, нежели в большей части городов тогдашней Европы.

Большой императорский дворец стоял на возвышении в восточной части города между Босфором и Золотым Рогом. Вся городская знать стремилась подражать в архитектуре и убранстве внутренних покоев своих жилищ императорскому дворцу. Подобно вилле Адриана и прочим императорским виллам Рима, константинопольский Дворец представлял собой комплекс из множества отдельных построек.

В нем были парадные залы для аудиенций, праздничных торжественных приемов и для отправления правосудия; церкви и часовни с помещениями для духовенства, казармы и караульни для охраны, а также помещения для императорской администрации. Весьма высоким в Большом Дворце был уровень художественной жизни; центром последней были мастерские, которые находились под непосредственным наблюдением императора.

Именно там производились все виды декоративных материалов, использовавшихся для убранства Дворца,— мозаики, мраморные покрытия и шелка, равно как и разнообразные предметы роскоши, заполнявшие интерьеры. Кроме того, в дворцовых мастерских выполнялись работы по слоновой кости, по золоту и серебру, а также переписывались и украшались орнаментом и рисунками рукописи.

Остальные помещения огромного Дворца занимали сокровищницы, оружейные склады, сады, площадки для игры в мяч и личные покои императорской семьи, которые имели выходы непосредственно к морю,— разного рода лестницы, колоннады, крытые переходы и террасы.

Главный вход в Большой Дворец был через так называемый Медный Дом, или Chalke, в который вели монументальные бронзовые двери и потолочные инкрустации бронзой и мозаиками. Стены были облицованы белым мрамором с голубыми прожилками, дополненным местами зеленоватым мрамором и красным песчаником.

Прямо у входа стояли две бронзовые фигуры лошадей, чьи магические свойства, как считалось, должны были оградить императорские ворота от шума и прочего беспокойства, которое могли причинить настоящие лошади. В центре пола находился Chalke omphalos (Медный пуп), то есть порфировый круг, на котором в дни амнистий император торжественно предавал огню долговые расписки.

Огромные бронзовые ворота, по всей видимости, отливались по частям в формах из сырого песка и затем скреплялись воедино при помощи деревянной рамы. Впрочем, известны также двери, отлитые целиком в одной форме. Такие двери вывозились из Византии на Балканы и в Италию; в Г ермании и Франции местные мастера отливали двери по византийскому образцу.

Столь впечатляющий вход подготавливал посетителя к зрелищу нескольких больших дворцов, которые постоянно перестраивались, расширялись и украшались. Их эффектный вид напоминает турецкий сераль или Московский Кремль. Среди них были дворцы Буколеон, Схолэ и Дафнэ, в последнем была императорская ложа, выходившая на ипподром.

Большие залы в плане напоминали базилику; сильно ощущающаяся церковная атмосфера усугублялась наличием в них святых реликвий. Например, знамя Константина, Labarum, хранилось в Консистории, или Зале Советов, тогда как в другом зале, Penta- pyrige, был найден огромный, украшенный золотом шкаф с пятью башенками. Зал Chrysotriklinos, в котором двери были из чистого серебра, служил местом хранения императорских регалий, в центре этого помещения стоял стол, отлитый также из чистого серебра.

Самый знаменитый зал находился во дворце Magnaura; там стоял огромный трон, сделанный Львом Математиком для императора Феофила в IX столетии. В этом зале император в окружении своих наиболее ценных сокровищ осуществлял самые пышно театрализованные из всех византийских придворных ритуалов.

Сначала он представал перед посетителями сидящим на троне в роскошном наряде, но, когда после первого, ошеломляющего впечатления пришельцы поднимали головы, они видели, что трон чудодейственным образом оказывался приподнят в воздух, а император восседает на нем уже в другом облачении. По сторонам от трона в это время оживали золотые механические львы, которые издавали рычание и потрясали хвостами.

В центре зала стояло золотое дерево с сидевшими на его ветвях механическими птицами, которые хлопали крыльями и пели. Эти изощренные механизмы напоминают любовь римлян к движущимся потолкам, хотя Феофил был, скорее, под впечатлением детального описания двора халифов Аббасидов в Багдаде. Слух очарованного посетителя услаждала музыка, доносившаяся из двух органов, один из них был серебряный, другой — золотой.

В то время как римляне использовали ложа для трапезы, в Византии их употребляли исключительно в церемониальных целях. В главной императорской столовой, Decanneacubita, или в Зале Девятнадцати Лож, в стенах с двух сторон были сделаны ниши, напоминающие апсиды, в каждую из которых входило одно ложе, еще одна ниша находилась в торцовой стене.

Деревянный потолок был орнаментирован резными восьмиугольниками со свободно разбросанными на них виноградными листьями и лозами из золота. Светильники в столовой также были изготовлены из золота, они подвешивались на посеребренных медных цепях. Пол был покрыт коврами и усыпался розовыми лепестками в дни больших праздников.

С потолка спускались цепи, на которых были укреплены золотые сосуды с едой. С помощью этих цепей котлы и сосуды поднимались с развозящих тележек и ставились на стол; руками водрузить их было не под силу.

Существуют описания множества других комнат и помещений императорского дворца, включая детальное описание Zeuxippus, где хранилась часть императорского собрания греческой скульптуры, или Каеnourgion, где потолок поддерживали шестнадцать колонн из зеленого мрамора и оникса с вырезанными на них виноградными листьями и спиралевидными каннелюрами (возможно, они не отличались от тех, что сохранились в соборе святого Петра в Риме).

Потолок в этой зале был украшен мозаикой, изображавшей Василия I и его военачальников на золотом фоне. Датируется эта мозаика концом IX века. Для украшения парадных помещений византийцы использовали мозаики более широко, чем в Древнем Риме. Византийские мастера сумели внести новые достижения в эту технику по сравнению с античными художниками. Стеклянные камешки-тессеры с цветным основанием или золотыми и серебряными листиками, подложенными под кубик, использовашиеся еще в римские времена, но в Византии эта техника дополнилась множеством особых профессиональных секретов.

Одним из наиболее впечатляющих примеров использования мозаики в интерьере была, по всей видимости, императорская опочивальня. Это помещение имело скорее церемониальный, чем практический характер; потолок его был украшен мозаикой с изображением царствующей императорской фамилии. Посередине напольного фонтана — весьма отличного по устройству от излюбленных в императорском Риме каскадов, сохранявших, кстати, свое значение в других местах Византийской империи,— стоял фазан, от которого к углам комнаты расходились четыре грубы.

Напольные мозаики были сделаны по преимуществу из цветного мрамора, хотя иногда употреблялись также полудрагоценные камни, такие, например, как ляпис-лазурь, разнообразные агаты, халцедон, порфир и даже горный хрусталь. Наиболее красивой частью таких интерьеров могли, как правило, быть стены, которые поверх мраморного цоколя были покрыты листами стекла, расписанными цветами и фруктами.