Чрезвычайно характерна для переходного времени от классицизма к следующему стилистическому этапу развития архитектуры квартира вице-президента Академии художеств, известного скульптора Ф. Толстого.
Толстой вел открытый образ жизни. В квартире еженедельно собирались профессора Академии, художники, артисты, музыканты, литераторы. Салон Толстых, хозяйкой которого была Наталия Ивановна Толстая, во второй четверти XIX века стал одним из основных художественно-интеллектуальных центров столицы.
Квартира находилась в первом этаже главного здания Академии, в угловой его части. Окна комнат выходили частично на набережную Невы, частично на 3-ю линию. Толстой занимал эту квартиру с конца 1820-х годов и вплоть до 1859 года — момента, когда он получил отставку.
Облик этой квартиры запечатлен в воспоминаниях дочери художника Е. Юнге. Обстановка комнат в 1850-х годах уже носила в известной мере в стилистическом: отношении смешанный характер, но основу ее все же составляли предметы классицистического происхождения — мебель, художественная арматура, скульптура.
Но прежде чем характеризовать убранство комнат, занимаемых Толстым в названный период, уделим несколько строк описанию другой квартиры, в которой жил скульптор до переезда в главное здание.
Е. Юнге рассказывает о ней: «Когда отец жил со своей первой семьей в так называвшемся у них «Розовом доме», принадлежавшем Академии, вся квартира была отделана в греческом вкусе: зала имела форму ротонды с колоннами и остекленным куполом; между колоннами на некоторой высоте были золоченые жерди, с которых спускались движущиеся на кольцах, бледные розовато-лиловые драпировки, вышитые Анной Федоровной (женой Толстого.- Авт.), ее сестрами и тетей Надей. Спальня «Душеньки» прямо срисована с собственной спальни отца моего».
Таким образом, Юнге достаточно точно характеризует интерьер, выполненный в классицистических формах. Далее она продолжает: «В нашей квартире в Академии (угол набережной и Румянцевской площади. — Авт.) не было так стильно, но в ней не было и безвкусицы, все было просто, спокойно, и глаз отца мог всюду покоиться на любимых очертаниях». Очень важны слова автора мемуаров, что в новой квартире Толстых «не было так стильно», как в старой, ампирной.
В апартаментах Толстого в основных комнатах первого этажа и в антресольных помещениях преобладала хорошего вкуса обстановка первой четверти века, прежде всего мебель, картины старых мастеров. Самое большое помещение первого этажа и всей квартиры — обширная зала с окнами, выходящими на 3-ю линию, была центральным местом приема гостей.
Ее убранство отличалось простотой и благородством. Юнге характеризует ее как «сверкающую», украшенную «блестящими белыми статуями». Зала, по словам Юнге, «была большая, в два света, со сводами, с приступками в стенах у окон, где стояли табуреты; рамка зеркала, узенькие диваны по стенам были красного дерева в стиле эмпайр; зала была украшена хорошими слепками с античных статуй и бюстов; из картин в ней были только две большие копии с Леопольда Робера и два оригинальных этюда братьев Чернецовых».
Юнге описывает также небольшую Голубую гостиную, находившуюся рядом с залой: «Мебель в ней была сделана по рисунку отца, в неогреческом стиле, хотя и не в сухом стиле «эмпайр»; легкая и грациозная, с откинутыми спинками, с точеными ножками, она была замечательно красива: по полированному ясеневому дереву тянулся рельефный орнамент из темного красного дерева, изображающий переплетенные ветви дуба и лавра; обивка была бледно-голубая. Вечером комната освещалась спускавшимся с потолка алебастровым фонарем с бронзовыми львиными головами и цепями, также сделанными по рисунку отца».
В зале выступали в знаменитые «среды» Толстых музыканты, певцы. «По средам,- пишет она,- в громадной пашей зале ставились длинные столы, покрытые зеленым сукном, освещенные лампами с рефлекторами, и все паши художники садились за работу: кто рисовал карандашом, кто кистью. Писатели читали тут свои новые вещи, рассказывали, музыканты играли, пели. Публики собиралось очень много, но большей частью все были артисты, и потому эти вечера отличались оживлением, разнообразием, шумной веселостью и вместе с тем интимным характером. Все-таки это было время, когда жили Вяземский, Одоевский,- время Тургенева, Писемского, Толстого, Майкова, Иванова»
В зале Толстых устраивались домашние спектакли, ставились живые картины и давались костюмированные балы. Юнге вспоминает: «Особенно много рассказов слышала я об одном из наиболее удавшихся костюмированных вечеров, когда паша большая зала была преображена в залу средневекового охотничьего замка.
Несколько наших известнейших художников, с отцом во главе, работали над этим дни и ночи. Стены и потолки покрывались декорациями, представлявшими резьбу из темного дуба, вылепленные отцом из папье-маше головы вепрей, медведей, оленей, вместе с разным древним оружием, довершали украшение. Родители мои встречали гостей своих в костюмах древних шатленов». Бал этот происходил в 1840-х годах, и убранство зала в «готическом» стиле как нельзя более соответствовало распространенному в это время всеобщему увлечению средневековьем.
Характерен был и облик большого кабинета Толстого. Автор продолжает: «О, этот кабинет! Это был не кабинет, а целый музей! Чего в нем только не было! По стенам громадной залы со сводами и широкими окнами с видом на Неву тянулись шкафы богатой библиотеки, па них — всевозможные гипсовые слепки: мелкие статуи отца, лошадки барона Клода и какие-то прелестные фигурки играющих, пляшущих и смеющихся детей и пр.; между шкафами висели коллекции бабочек и насекомых. На длинных столах, составленных вместе и разделяющих комнату надвое, были мраморные и бронзовые статуэтки, подвижная фигура рыцаря в полном вооружении, образчики мозаик, стеклянных работ, собранно монет, разных редкостей, медали отца, инструменты, начатые работы; из-под стеклянных колпаков блестели своими металлическими перьями чучела колибри. Все ящики столов и шкафов были наполнены рисунками и гравюрами Тут же были бронзовые, довольно большие модели ворот для храма Спасителя в Москве, большая модель военного корабля и перечесть трудно все, что десятками лет скоплялось в этом хранилище».
Описание чрезвычайно ценно как в плане художественно-документальной констатации обстановки, так и в аспекте происходивших в это время стилистических изменений: увлечение эпохой средневековья (рыцарь в доспехах). Востоком. Византией (мозаики),сопоставление совершенно неоднородных вещей, таких как чучела птиц, моделей архитектурных сооружений, кораблей и тому подобного. В обстановке кабинета уже не было того строгого стилистического отбора, того стилистического единства, которое характеризовали сходные интерьеры предшествующего периода.
В комнатах квартиры Толстого существовали и другие признаки новых модных стилей, причем во внесении этих черт непосредственно участвовал сам хозяин. Юнге пишет, например, что «спальня была отделена от будуара перегородкою готического стиля с разноцветными стеклами, также исполненной по рисунку отца».
